читать дальшеДобралась, кроч, до Pathfinder: Kingmaker. Неожиданно для себя, на самом деле ибо отзывы скорее отпугивали, чем манили:
- велика вероятность запороть хэппи-енд из-за минорного действия
- базовый, вторичный противник который насилует всю твою пати
- непонятный, детский язык на коем общаются персонажи
В последнем случае стало проще уже во время игры. Странная манера общения была лишь на инглише ибо вот что случается, когда пытаешься переводить с русского на английский без тщательной адаптации. В русскоязычной версии все сразу стало хорошо, понятно и лампово.
Ещё, ИМХО, долго отпугивал Рег, на которого я всячески нацелилась, из-за его привязки к Октавии. Полиаморные темы - это для меня стремное болотце совершенно не моих фломастеров ибо отношения с одним человеком уже означают много работы и усилий, а с несколькими?
"Да ну нахер!" думала я, пока не послушала их с Октавией диалоги и не поняла, что как раз их подход к отношениям отлично вписывается в их общую биографию и нетерпимость чувствовать себя ограниченными хоть в чем-то. Даже если эта нетерпимость к несвободе выходит за границы разумного. И то, со временем мне стало казаться, что пунктик на свободе и независимости как раз у Октавии.
"Баронесса! Скажи этому магу сейчас же освободить этого замученного тролля!
"Ненавижу тюрьмы! Разбила бы их все и повыпускала всех
Рега же такие нюансы мало смущают. И хотя он подкатывает ко всей пати значительно чаще Октавии, у меня такое подозрение, что ему как раз меньше Октавии надо этих свободных отношений. Если мир сгорит со всеми злачными девами и хатными хлопцами, а останутся лишь они с Октавией, его это устроит. Но при этом Рег на самом деле очень, очень хочет быть чьим-то. Чтобы кто-то его ждал, чтобы было ради кого рваться в бой и останавливаться. Чтобы у него, у раба, которого кормили плетьми и побоями, передавая от одного покупателя другому, было что-то своё. Но при этом, это желание у него ассоциируется с собственничеством Технолиги, а агр Октавии на каждый раз, когда Рег называет её своей, только усугубляет ситуацию. А так как у Октавии свои тараканы, то с исчезновением связующего их звена - побега из рабства, все катится понятно куда.
Поэтому, вклинивая свою баронессу, я уже не чувствую себя так плохо Ибо она, в отличие от Октавии, видит, что на Рега недостаточно покричать и потопать ножкой, чтобы его пристыдить. Более того, она понимает, что Рег, может, и не такой больной на голову псих, которым хочет выглядеть, но добрым няшем ему тоже не стать ибо из него очень долго и старательно делали цепного зверя. Регу нужна цель и направляющая рука на холке, баронесса хочет немного тепла, потому что сызмала ей пророчили холод и тлен. А все из-за того, что якобы родилась она бездыханным младенчиком, которого повитуха куда-то унесла, а потом вернула порозовевшим и пищащим кулечком. И неизвестно, действительно ли пришел к ней её дар колдовства оттуда, из того краткого промежутка ничего, или же просто так совпало, но магия баронессы не годится для выращивания цветочков, лечения или разведения костра танцем огонька на ладони.
Баронесса у меня получилась дамой специфической - вся из себя такая терпеливая, сдержанная леди-некромант с загробным наследием. Ухватилась за этот клочок земель как клещами, чистит его от бандитов и прочей гадости с завзятостью домохозяйки. Всегда вежлива и лояльна с подданными. А потом, на собрании культистов, на которое пришла вместе со смотрящим на неё восторженными очами жрецом Саренрей, эта лояльная, аккуратная, вежливая дама смотрит в глаза главному культисту и говорит:
- Сучий ты потрох, я вырежу тебя вместе с твоей паствой, а потом сделаю из вас гирлянду для замка, чтобы другим неповадно было.
И тут от таких речей начинают потеть сразу двое мужчин - Регонгар и светлый жрец Саренрей, который узнал, что есть вещи, которые баронесса, оказывается, не прощает.
А потом, добив паству и на робкое предложение Тристиана что мол, хватит уже, те, кто убежал, испугались по самое не хочу и больше не будут, чесна-чесна, баронесса подает ему платочек смахнуть пот и доверительно заявляет, что вся сектантская погань будет раздавлена и растоптана - за апокалипсисианство головного мозга и покушение лично на неё. После чего Триша потеет ещё больше, а Регонгар заканчивает писать в голове сценарий "Строгая правительница наказывает пойманного культиста", который он обязательно предложит баронессе этой ночью.
И я точно знаю, что не простит баронесса Нириссу, сколько бы повествование не давило ей на жалость. Проблемы существ Первого Мира, этих вечных детей, этих бессмертных небожителей с их постоянными играми, танцульками и амбициями, её не интересуют, в отличие от собственных подданных, которые гибнут жуткой мучительной смертью и не знают, куда бежать и за что им всё это. И она не понимает, почему за ошибку одной феечки должна платить куча смертных поколений и почему она должна входить в феечкино положение и как якобы украденная доброта её оправдывает. Ах, потом ей станет очень жалко за все, что она сделала? Ну, жалко у пчелки в жопке, а людей уже не вернуть. Баронесса сильно сомневается, что эти эфемерные твари вообще понимают печаль потери. Ибо посмотреть хотя бы на ту же Нирд, которая устраивала жителям её баронства локальный пиздец с появлением монстров из унитаза ради остроты ощущений, а потом заявила ей, что мол, что она, человек, понимает об ужасе Выцветания, когда ты теряешь свои краски и все вокруг приобретает вкус тлена.
Но на самом деле больше вопроса "Можно ли уебать Нириссу жестоко и мучительно и получить хорошую концовку?" меня занимает вопрос как не запороть роман с Регом. Информация о его одобряторе крайне противоречива: с одной стороны, можно делать как можно больше хаотично-злых поступков, с другой стороны вроде как и не обязательно и добрые опции он не минусует. Но тем не менее, мне пришлось тасовать сохранки потому что роман с ним перестал продвигаться после начала хождений к баронессе в опочивальню.
***
читать дальше
Ввиду рестарта сохранок, у меня появилась возможность устроить Экану личную жизнь. Дать имя псу, который преданно танчил троллей и прочую нежить — да. Да, Экан, назови хорошего мальчика, он тебя выбрал, он тебя защищает едва ли не больше, чем ты — его.
Позволить Элине виснуть на вдовце, который даже жену и детей толком не похоронил? НЬЕД.
Нет! Уйми пожар под своей юбкой, женщина! Представьте замкнутую, ещё не отошедшую от травмы вдову, которой томно дышит в затылок местный трактирщик. А потом еще и за талию ненароком норовит приобнять. От большой любви — ведь женщина видная, в высшее общество вхожа, да еще и такая загадочная (может потому что сил у неё нет заинтересованность в разговорах изображать, а?!). И любофф это настолько большая, что за ней ему невидно, что дама от него всячески отодвигается и вообще ей с ним тесно. Неприятно, правда?
И как будут называть того, кто видит что вдове некомфортно, но при этом толкает ее обратно к трактирщику, мол, давай, душевный же мужик, чо ты? Понятное дело, что вдова не беззащитная, но таки на вас она надеется, как на безмолвную поддержку, все же не одну похлебку у костра разделили. А тут такое. Вот и с Эканом то же самое. Нтави, конечно, ничем не лучше. Я на месте Экана уже на фразе "я хотела сделать из тебя воина Каллистрии" бы ей стрелу в лоб пустила. Ибо он в их закулисных разговорах, наверное, все как есть рассказал, всю боль выложил — а она использовала его уязвимость, как кнопочки, чтобы с Торага на Каллистрию перенастроить. Тварюга.
Тем более, баронесса — не ахти по отношениям. По крайней мере, она сама так думает. В родных краях молва о ней, как о мертворожденной, отпугивала потенциальных кавалеров и крушила все фантазии о принцах на белых конях. Периодические женихи, надеясь браком с "трупачкой" из зажиточной семьи устроить собственное будущее, целовали ей руку при встрече, кривились так, будто ожидали что в нос сейчас шибанет смесью бальзама и ладана. Поэтому баронесса прыгнула в объятья наглого полуорка с нестабильной психикой и странным подходом к отношениям. Она никому не советует повторять это, ни дома, ни под присмотром взрослых. Она вообще почти ничего не советует. Истинный нейтрал.
Короче, в этом прохождении, мне хотелось бы чтобы Экан мог дать от ворот поворот обеим. Одной, за настырность и неспособность охладить своё трахание, другой — за уебанское отношение к давним друзьям. Я хочу верить, что у меня это получится ибо в ранних сохранках я смогла отвадить его от Нтави и устроить похороны. Правда, итог его квеста говорит "Сделал ли он правильный выбор, покажет лишь время...", что звучит...зловеще.
Вся надежда на хорошего мальчика Окбо
***
читать дальше"Чем больше я узнаю людей, тем больше идолов Ламашту позволяю гоблинам поставить у стен столицы"
Баронесса прогнала Цанну с её культом прочь из своих земель ибо там не место людям, пытающимся уподобиться зверям, почитающим физические дефекты, сношающимся в грязи и дерьме. Прогнала, а не казнила прилюдно потому, что нефиг создавать мучеников во имя Ламашту.
Но вот одному маленькому прихвостню Ламашту она разрешает быть прихвостнем Ламашту. Потому что маленьким чудовищам мамка-богиня будет поближе, чем толпе долбоебов которые хотят быть чудовищами, но будут лишь только рожающими уродов долбоебами, которые сношаются в грязи и говне. Потому что гоблины до одури наивные и ведомые, если найти к ним верный подход - а это совсем несложно. Потому что они такие же вечные, жестокие дети, как и народец Первого Мира, но не от халявного бессмертия, а оттого, что до зрелой мудрости тупо не успевают дожить и платят за каждую свою глупую выходку. Спершего трон гоблина можно легко уговорить отдать этот трон за бесплатно, взбалмошная феечка, готовая оставить "дурацкие семьи" лесорубов без отцов и мужей из-за деревьев которые, оказывается, МОЖНО ВЕРНУТЬ ОБРАТНО КАК НЕФИГ ДЕЛАТЬ, начинает загибать пальчики и диктовать условия. Поэтому гоблин остается жить, а феечка, после того, баронесса взмахом руки снимает с заложников чары, получает топором по темечку.
Ну и потому, что Нок-Нок. Просто Нок-Нок. Нок-Нок не тырит деньги из казны потому, что ему ОЧЕНЬ ВОТ ПРЯМ СЕЙЧАС НАДО ДОРОГУЮ ШНЯГУ. Нок-Нок не бросается на людей, которые ЯКОБЫ что-то не то про него сказали. Нок-Нок не бросает её с пустующим местом канцлера. Он вообще очень послушный и полезный, да и несмотря на поклонение Ламашту, суеверий в нем будет поменьше, чем в благочестивых гражданах, которые сходу УВЕРОВАЛИ в проклятую баронессу. Пришла убивать Рогача, избавлять их от рэкета и экономику поднимать, дрянь такая. Ещё и успокоиться их просит, ууу, язык змеиный.
Не то, чтобы баронесса ранее любила людей. Ей это не мешало трудиться на их благо, не обижать их почем зря и уважать их свободы. Но вера в народ и абсолютную волю народа никогда не будет её планом А, планом Б или даже планом Ъ.
А вот поверить в Нок-Нока, который хочет быть героем, ей легко.
***
читать дальшеЯ знаю, что баронесса — очень терпеливая женщина в силу своей специализации. Она безразлично отнесется к паясничанию Стефано Москони и даст ему пожить вплоть до своего прибытия к воротам королевского дворца в Питаксе — пускай этот осел держит её за идиотку. Проще так, чем новые, куда более смышленные приспешники Иорветти. Она выдержит речь Иорветти, чтобы потом с гаденькой улыбочкой подбросить на ладони перстень Тартуччио и рассказать одну крайне интересную повесть о Джаманди Алдори, охуевшем короле и его шпионе. И с этой же улыбкой она будет наблюдать как король меняется в лице и пытается её перебить но бесполезно, бесполезно, Иорветти, теперь настало время ЕЁ офигительных историй и она готовилась.
Она знает, что говорящих воронов, особенно говорящих гадости воронов, особенно говорящих гадости воронов, которые являются единственной живой душой во внезапно опустевшем поселении, не бывает без причины. Она знает, что провокации — это лишь попытка заставить её сказать своё имя. И знает, что никого хорошего не могут так сильно интересовать имена.
Короче, баронесса — не та женщина, которая станет кидаться камнями. Даже в отвратительных пернатых тварей, которые на это напрашиваются. Даже если я общаюсь с этой тварью одним и тем же персонажем уже третий раз.
Но...каким-то непостижимым образом у меня появилась сохранка, которая называется кратко и ясно: "Ворон получил пиздюлей". Она не послужит мне в дальнейшем. У неё не будет продолжения. Она просто греет мне душу и заставляет меня чувствовать себя Шиика Многими.
А основная же моя сохранка называется "Рег ну плез", потому что он снова едва не застрял намертво на 59 баллах романса. Получила квест от него и Октавии, с гномом в тавере пообщалась, пошла к Джанушу на 56 баллах. После Джануша Рег добрал 59 баллов, но диалога с Октавией так и не выпало - и по моему горькому опыту первых попыток, я боюсь, что и не выпадет. От этого у меня смутное подозрение, что после Джануша, да еще и если побежать спасать рабов, роман с Регом мощно блокируется без набитого количества балов. По итогу, сейчас снова прохожу гробницы без Октавии и до визита к Джанушу.
Ей-богу, эта зеленая задница — самая дорогая территория в Украденных Землях
читать дальшеЯ честно не могу представить, какой барон может взять себе Вордакая в советники. Нет, дело даже не в том, что мне нравится Мэгар "Бро" Варн.
Просто подсадить к себе лича с огромной манией величия и полным презрением ко всем двуглазым нециклопным расам, которые так или иначе подразумевают и ГГ — это даже не хаотичный злой. Это ебанутый злой без инстинкта самосохранения ибо подляночка с таким советником уже укомплектована и ждет своего звездного часа. Даже то, что он на должности советника занимается вопросами магии и стремится любой ценой повысить магический потенциал королевства - это ж не ради интересов барона-то. Это попытка найти способ скипнуть сотни лет накопления маны и вернуть себе часть утраченного могущества вот прям щас.
Игра, конечно, нам об этом прямым текстом не говорит. Но игра вообще любит недоговаривать и прижимать к лицу ГГ тряпку с отупином в самые ответственные моменты.
Игра не дает барону заметить, что подаренный нимфой амулет и треснувший медальон Рогача очень похожи.
Игра не дает придраться к поведению Тристиана после разгона митинга Царства Очищенных, из-за чего даже барон с 20 Интеллекта и вкачанным Вниманием превращается в Олигошу.
Игра не дает барону спросить "Твоих рук дело, курва зеленая?!", если прийти в Зеленые Чертоги во время Цветения. Ну или хотя бы не удивляться засаде ибо к этому моменту сомнений оставаться практически не должно.
Игра не позволяет соврать Безликой Сестре насчет своего имени или захлопнуть ладошкой пасть спутникам, которым вдруг захотелось подискутировать с демоновороном. Я понимаю, что это было бы слишком хорошо, но могли бы сделать это хотя б в рамках жесткой проверки на Внимание.
Так что суслик не прописан в репликах. Но он есть.
читать дальшеОт трех вещей можно орать вечно. От того, что наш дорогой "Отбери-Ограбь-Пошли нахер" Рег спрашивает, можно ли одолжить у баронессы расческу, от того как крючит Наталу Суртову когда все идет не по её планам и как Тристиан кривит нос и говорит "Ох, если бы я знал, КАКИМИ ВЕЩАМИ мне с тобой придется заниматься...".
А говорит он это, когда баронесса угрожает виселицей Лже-Рогачу и его подельникам, сдирающим с людей мзду за проход по мосту.
А происходит это все во время Цветения, когда из людей лезут совухи и мантикоры и никто не знает кто виноват и что делать. В том числе и Тристиан, который всем видом демонстрирует, что он не в силах представить, кто может заниматься ТАКИМИ ВЕЩАМИ.
читать дальшеВозвращаясь к теме "Рег ну плез", я должна сказать что даже одна ночевка на глобальной карте таки призывает злых духов, которые или возлагают на баронессу венец безбрачия или кастуют Регу обет молчания или же делают сразу обе вещи одновременно, но нормально роман с Регом пошел только после ПОЛНОГО рестарта игры, в которой я ночевала только на локациях — даже если для этого приходилось пинать изнемогающую от усталости пати с перегрузом и бессилием до ближайшей полянки, а потом получать звездюлей от её обитателей.
Но оно того стоило. Наконец-то баронесса смогла полноценно няшить и комфортить и няшить пьяного Рега с его порезами и душевным кризисом.
...только теперь мне кажется, что в порыве страсти Рег начал выдавать катсцены, которые должны по идее прилететь аж после Иорветти. По крайней мере, сейчас во время Исчезновения Варнхолда, он после разрыва с Октавией начал разговаривать о его с баронессой будущем после всех этих циклопов, варваров (до Армага еще не дошли), соседей (до Иорветти — тем более). Не то, чтобы баронессе не нравилось, когда мускулистый мужчина в татуировках прижимается к ней всем телом, но меня бляха не оставляет чувство какого-то подвоха
читать дальшеОбычно, когда Тристиан делал свой внезапный выход, а потом нес Нериссе вместо Ока Абаддона собственные глазные яблоки в ладошках, это не создавало проблем в баронстве. Каким-то чудесным образом оно не нуждалось в канцлере вот прямщас.
Но не в этот раз. В этот раз Тристиан упорхнул как раз тогда, когда упало две задачи, для которых был нужен канцлер и причем нерешение одной из них грозило конкретным уроном статам.
А так как по возвращению в замок нам немедля прилетает весточка про Армага, а Шандра Мерви у нас - единственный, кто может побыть канцлером, то я прямо вижу, как Шандра стоит у окна и смотрит, как баронесса и Ко пикникуют прямо на крыльце.
У Шандры письмо от Суртова, расставленные по приоритетам новости и послание, которое ей нужно вложить в голову баронессы, перед тем, как отчалить обратно в родные пенаты. Шандре пришло уже пятое письмо от Наталы, возмущающейся, почему так долго и сколько же надо времени прожженной интриганке и специалисту по политическим подножкам, чтобы убедить одну выскочку?
Но каждый раз, когда Шандра выходит на крылечко попытаться в переговоры, заканчивается одинаково.
- Ваша милость, извольте все же пройти в тронный зал. У меня для вас важн...
- Как поживает вопрос со спорыньей?
- Ваша милость, ну сколько можно говорить про спорынью? Посмотрите, у вас растет отрицательная статистика. Вы что, хотите довести дело до погромов?
- Те проблемы я смогу решить, а спорынью — нет. Как ты правильно заметила, Шандра, погромов я не хочу. Так как там у нас дела?
Именно в эту минуту Шандре начинает казаться, что проще было пойти к Армагу в советники и лично консультировать его по штурму Рестова, чем вот это вот всё.
- ...Вы получите отчет через десять дней.
- Значит, через десять дней и поговорим. Теперь иди работай, - говорит баронесса, дожевывая паштет с глазом гидры и поправляя заправленное за ухо воронье перо, - А то можно подумать, мне в калистрил на улице сидеть нравится.
Сидит баронесса не совсем не улице, а на коленях у своего генерала и с точки зрения Шандры, поведение это для правительницы совершенно неподобающее. Но генерал уже недобро буравит взглядом, как бы всем видом намекая, что аудиенция закончена - и перейти от недобрых взглядов до недобрых слов, а то и действий, генералу совсем несложно.
Поэтому Шандра уходит сидеть над вопросами спорыньи, получать новые возмущенные письма от Наталы Суртова и тихо поминать недобрыми словами предыдущего канцлера, который решил пропасть без вести и таким образом улизнуть от своих обязанностей. А что ей еще остается, если на крыльце дежурит баронесса, а под дверью по ночам шастает её маленький зловонный питомец, которого она привела с собой из лагеря гоблинов? Так как он жадно ловит каждое слово баронессы, вопрос спорыньи тоже внезапно стал его крайне остро интересовать.
Все ради процветания
читать дальшеМне кажется, в этом прохождении Тристиана все равно будет ждать что-то плохое, несмотря на прощение баронессы и общее к нему нормальное отношение. И я даже не хочу это как-то исправлять, потому что это подходит моей конкретной баронессе.
Потому что хоть она и сказала Тристиану "Ты прощен, хватит страдать", она не то, чтобы его простила. Скорее, узнав о его бессмертной натуре, она начала испытывать к нему брезгливую жалость.
В принципе, игра прямо таки часто сталкивает лбами смертных и бессмертных. Один смертный барон против бессмертного пранкера, бессмертной нимфы и бессмертного лича. Один считает, что смертные — это его игрушки, вторая якобы на самом деле добренькая, но просто доброту украли (хотя при вердикте Сияющего Короля пока-ещё-добрая нимфа говорит не "Загубить столько жизней?! Никогда! Давай выгоняй меня, отправляй драться с бармаглотом хоть сто раз, не нужно мне твое прощение такой ценой!", а "Где же я найду столько королевств?!") и за это должны расплачиваться люди, третий же настолько заплесневел в своих амбициях и самолюбии, что забыл как больно могут кусаться некоторые насекомые, если их как следует выбесить.
Ну и один бессмертный даэва, который поспособствовал одной из самых кровавых и жутких эпидемий в Речных Королевствах, потому что очень боялся остаться простым смертным. А людям с семенами в пузе, значит, было не страшно в этот момент быть простыми смертными.
Очередной небожитель, который ничего не понимает в людях, раздавая осуждение и помилование наугад.
И его дальнейшие метания насчет, "я себя простил...ах, нет я себя не простил
Более того, она не свяжет свое решение насчет Царства Очищенных с дальнейшим самобичеванием Тристиана. Ибо с более приземленной точки зрения баронессы, не заслуживает ни милости, ни прощения родитель, готовый пустить под нож своего ребенка из-за грозного видения с парой зеленых сисек. И нечего тут за него придумывать оправдания. А Тристиан, как и большая часть ему подобных, держит смертных за безмозглых обезьянок, которые без наития даже горячее от холодного не отличат. Поэтому в голове у него закрепилось "Не простила Царство — не простила меня".
Почему она тогда вообще его вернула обратно, а не прогнала прочь? Да потому что мало ли какую глупость может выкинуть блуждающий сына Саренрей с комплексом вины? Пусть уж в столице сидит, даёт хилы и вываливает всю доступную информацию про Нериссу помаленьку. И учится, как и все смертные, жить со своими поступками.
***
А насколько плохо во время трибунала Шелин не мирить Валери с богиней? Ибо я попробовала это сделать и получилось на редкость приятно ибо Валери-то не сказала ничего из ряда вон выходящего. Валери несла службу стражницы и не жаловалась, Валери вытаскивала людей из огня, потому что так надо. Валери дралась бок о бок теми, кого её менторы считали людьми второго сорта. Валери может высказать своё "фе", но при этом будет готова защищать барона от кого угодно. И практически какого угодно барона.
И только паладины Шелин вели себя как стайка базарных, склочных баб, то подгаживая исподтишка, то норовя унизить на глазах у начальства, то устраивая истерику. А под конец ещё и Шелин решает ПРЕПОДАТЬ УРОК Валери. Не приставучим поклонникам живого украшения ордена Шелин. Не Фредеро с его петушиным гонором. Не Эвельду, который захотел ударить Валери по больному просто потому что мог, не фанатика из храма, а Валери.
Ишь ты, красоту она не любит, девочка, которой в восемь лет взрослые мужики любовные письма строчили. Девочка, у которой не было выбора кроме как любить красоту и искусство. Девочка, которой говорили, что из-за её красивого личика она теперь кому-то обещана.
Девочка, которая теперь стесняется, того, что она любит вышивать и у неё хорошо получается. А давайте ей шрам через пол-лица ебнем,чтобы поумнела! Вот тут-то она поймет, как она плохо себя вела и перестанет обижаться!
И по сути ведь непрощение Валери Шелин адресовано не богине, а людям. Она, наконец-то получив возможность выговориться, спрашивает: что же вы такие мудаки, а? Почему вы себя так ведете? Такова цена вашему учению? Почему вы говорите о прекрасном, но с такой охотой поливаете людей грязью?
А жрец потом печально вздыхает и говорит: ах, сильна и горька твоя обида, дитя, отвернулась ты от света Шелин, а она отступилась от тебя. И извиняется лишь за то, что фанатик себя в руках не сдержал и с мечом наголо бросился - а не за то, что это они сами потеряли Валери. Сами её оттолкнули, сами посадили "терновник, язвивший любого, кто пытался приблизиться". Несмотря на то, что она достаточно долго старалась играть по их правилам в надежде, что когда-нибудь это зачтется.
Вот не видится мне это историей о недостатке взаимопонимания. Потому что Валери тут даже и не пытались начать понимать.